Механическая фабрика

История

Механическая фабрика

Где скрывается индустриальная идентичность Екатеринбурга.

Ещё тридцать-сорок лет назад задаваться вопросом о том, что у нас в Екатеринбурге осталось от индустриального ландшафта, было бы нелепо: просто иди по городу и обязательно налетишь на какое-нибудь индустриальное наследие, вполне себе бодрое или, как говорят англичане, alive and kicking — «живое и брыкается». Но Екатеринбург XXI века — всё-таки город постиндустриальный. Хотя промышленность ещё играет немалую роль в экономике города, ей нужно гораздо меньше рабочих рук и помещений.


Целые районы коммерческого жилья вырастают на месте промышленных предприятий. Через пару лет никто и не вспомнит заводы, которые здесь когда-то были.

Но и во Франции ведь давным-давно нет ни короля, ни рыцарства, однако Версаль и замки Луары продолжают быть частью идентичности, культурного ландшафта страны. Давным-давно никто не сражается на арене Колизея, однако римские руины остаются важнейшей частью культурного пространства Италии. В Екатеринбурге нет ни замков, ни римских развалин, но зато есть богатая индустриальная история о «столице Урала», а Урал, как известно — «опорный край державы».

А коль уж скоро назвался ты «горной столицей» — изволь предъявить тому доказательства. Поэтому самое время их, эти доказательства, пересчитать — не так уж много их осталось. Хотя бы десятку — десять самых значимых, самых важных промышленных сооружений Екатеринбурга, десять столпов нашей индустриальной идентичности. И начнём мы, конечно, с Плотинки — Исторического сквера, где когда-то располагался Екатеринбургский завод, пущенный в далеком 1723 году. Сам по себе железоделательный завод с плотиной для уральских городов XVIII–XIX веков — обычное дело. Все эти заводы были построены по одному принципу: реку перегораживают плотиной, образуется пруд, энергия падающей воды приводит в движение систему колёс, благодаря этому работают механизмы завода — горны печей и молоты, превращающие железную руду в чугун и железо.

В Екатеринбургском заводе железоделательное производство располагалось на правом (западном) берегу. Некоторое время здесь производили ещё и медь. Завод имел своё доменное производство, но оно было остановлено ещё в 1730-е годы; чугун стали подвозить с других заводов, а в Екатеринбурге из него производили полосовое железо. На базе завода в XVIII веке заработали монетный двор и камнерезная мастерская, давшая начало знаменитой гранильной фабрике.

Мощности монетного двора располагались в основном на левом (восточном) берегу. В 1808 г. железоделательное производство было присоединено к монетному двору. Территория монетного двора была перестроена, превратившись в изящный памятник российского классицизма. Подобная перестройка предпринималась на многих заводах Урала; что далеко ходить — в 1-й половине XIX в. архитектор Михаил Малахов выстроил величественный комплекс Верх-Исетского завода, сегодня, увы, скрытый внутри промышленной зоны. Комплекс монетного двора был обнесен стеной с изящными чугунными решётками и вазами по проекту всё того же Малахова; на производственную территорию вели четверо ворот, тоже с литыми решетками. Кроме того, с середины XVIII века работала в одноэтажном здании, выходившем на Главный проспект (ныне — проспект Ленина) и Екатеринбургская гранильная фабрика. Она соседствовала и с монетным двором, и с механической фабрикой, и с вагоноремонтными мастерскими — императорский двор был надёжным заказчиком, а после революции 1917 года таланты резчиков понадобились уже советской власти. Увы, это славное здание не дошло до наших дней. Екатеринбургская гранильная фабрика. Фото Прокудина-Горского Что же осталось от Екатеринбургского завода, что мы можем увидеть сегодня? Не так много. Во-первых, саму заводскую плотину. В XX веке её забрали в гранит, но основу всё ещё можно увидеть, пройдя по переходу под проспектом Ленина (собственно, этот переход и проходит на месте, где был когда-то левый сток плотины) или заглянув туда, где шумит водопад — бывший центральный сток плотины, который всё ещё работает. Основа плотины, построенная из лиственницы — та самая, XVIII столетия. Во-вторых, фрагментарно сохранившуюся стену с четырьмя воротами. И, наконец, сам рельеф местности, возникший благодаря сооружению плотины. Вот так и выходит: завода больше нет, а незримо он присутствует. Екатеринбургский музей изобразительных искусств занимает здание, выстроенное в 1-й половине XIX века, но принадлежало оно не заводу, а заводскому госпиталю. Основа плотины, построенная из лиственницы — та самая, XVIII столетия. В 1839 г. вместо монетного двора в центре Екатеринбурга начала работу механическая фабрика, оснащённая импортным английским оборудованием. Это вообще было «английское» место: руководил технической стороной английский инженер, главный механик Уральского горного правления Петр Тет, а в штате этого весьма передового для своего времени предприятия тоже было несколько англичан. Фабрика поставляла оборудование, в том числе паровые машины, металлургическим заводам Урала — шёл промышленный переворот и машины заменяли собой ручной труд. Вот её-то белые цеха с зелёными крышами мы и видим в Историческом сквере. Только механической фабрике не повезло: хотя именно её корпуса мы сегодня видим на Плотинке, но большинство популярных путеводителей с советского ещё времени упорно их называют цехами Екатеринбургского завода. Например, табличка на длиннющем одноэтажном здании «малых кузниц и котельной» (сегодня тут Свердловский областной краеведческий музей) гласит: «Здание и сооружения Екатеринбургского завода. Корпус малых кузниц и котельной. Середина XIX века». Белые корпуса на Плотинке принадлежали Механической фабрике, а не Екатеринбургскому заводу. Период после отмены крепостного права был для уральской промышленности тяжёлым, и в 1870-х гг. механическая фабрика закрылась. Завершились 150 лет металлургического и металлообрабатывающего производства в центре «горной столицы». В 1881 г. опустевшие мощности фабрики стали местом проведения Урало-Сибирской торгово-промышленной выставки. Здесь был разбит небольшой сквер, а промышленные сооружения служили павильонами. Ещё один сквер, украшенный бюстами Петра I и Екатерины I, был устроен на самой плотине в 1886 г.
Сквер был уникальным явлением для Советского Союза, попыткой социалистических градостроителей создать «добавленную стоимость» в старом городском центре. Можно назвать это креативной хипстерской урбанизацией до эпохи урбанизма.
Увы, экономической силы Екатеринбурга не хватало, чтобы сохранить всё это общественное пространство на постоянной основе; выставка закончилась, и начался третий этап промышленной жизни комплекса — теперь тут разместились вагоноремонтные мастерские (с 1928 года — завод имени Воеводина, входивший в систему народного комиссариата путей сообщения). Дело в том, что в эти годы в Екатеринбург пришла железная дорога; в 1878 году Горнозаводская дорога прошла из Екатеринбурга через Нижний Тагил и Чусовой в Пермь, а в 1885–1888 годах с ней была соединена ветка Екатеринбург—Тюмень, а в 1896 году благодаря строительству ветки до Челябинска наш город получил наконец выход к Транссибу. Каменно-деревянная водонапорная башня — часть комплекса железнодорожных мастерских; построена она была в самом конце XIX века. После Великой Отечественной войны завод имени Воеводина, вошедший в состав вновь сформированного «Уралтрансмаша», выехал с Плотинки. Территорию передали горсовету, который занялся её благоустройством — созданием Исторического сквера. Каменно-деревянная водонапорная башня — часть комплекса железнодорожных мастерских. Сквер был уникальным явлением для Советского Союза, попыткой социалистических градостроителей создать «добавленную стоимость» в старом городском центре с помощью исторических сооружений. В СССР так поступать было не принято. Можно назвать это креативной хипстерской урбанизацией до эпохи урбанизма. В большинстве случаев дореволюционные корпуса заводов и фабрик при советской власти просто продолжали работать, пока совсем не износятся. В Екатеринбурге такой была судьба двух крупных мельниц, старого завода Ятеса, Верх-Исетского завода и многих других. Исторический сквер открыли в 1973 году. На правом берегу не осталось ни одного цеха — здесь разместилась геологическая аллея и Екатеринбургский музей изобразительного искусства. На левом берегу сохранили часть производственных корпусов XIX века, которые теперь служат для экспозиций музея архитектурной академии, Свердловского областного краеведческого музея и (в водонапорной башне) музея истории Екатеринбурга. Плотинный сквер продолжил существовать, правда, в 1917 году бюсты Петра и Екатерины были уничтожены. Теперь вместо них на водную гладь заводского пруда смотрят Бажов и Мамин-Сибиряк, а восстановленные в 1990—х годах бюсты коронованных особ переехали в восточную часть Исторического сквера. Хотя от XVIII века тут почти ничего не сохранилось, сквер посвящен основанию города, а отец-основатель Василий Татищев тут представлен в трёх лицах: один Татищев смотрит на Плотинку с постамента на площади Труда, другой подписывает указ об основании города на барельефе в Историческом сквере, третий красуется на барельефе на одном из монументов, известных среди горожан как «фиги».

Берега заводского пруда, исполнявшего теперь уже сугубо декоративную роль водного зеркала, ещё в XIX веке частично превратились в благоустроенные набережные, а в 1930-х годах были закованы в гранит на манер Санкт-Петербурга. А в Историческом сквере был создан в советское время каскад фонтанов, чем-то напоминавший Петергоф; в настоящее время каскад реконструирован. Индустриальный брутализм и хаос стареньких цехов уступил место столичной, питерской эстетике порядка, гранита и пространства.
Заводская брутальность оказалась превращена в культурность.
Промышленные машины, экспонируемые на левом берегу Исети в Историческом сквере, показывают промышленность уже пореформенной России рубежа XIX–XX вв. Исключение — любимец детворы, громадный проковочный молот из Алапаевска 1826 года, но и он появился в период, когда в Екатеринбурге железоделательное производство уже было свернуто. Большинство же станков приехало на Плотинку из Нижней Салды, где на рубеже XIX–XX веков работал мощный завод (именно там трудился знаменитейший металлург, инженер и профессор Уральского университета Владимир Грум-Гржимайло). А некоторые экспонаты и вовсе представляют советскую индустрию эры первых пятилеток: переданные из цехов Уралмаша паровой молот, изготовленный на Старокраматорском заводе в Донбассе в 1938 году, и пресс, сделанный на Златоустовском инструментальном комбинате в 1930 году. Или не в 1930 году? Про этот пресс обычно пишут, что сделан он на «Златоустовском заводе имени Коминтерна», только вот в Златоусте никогда не было завода имени Коминтерна. На станке хорошо видна аббревиатура «ЗИК», вписанная в горную вершину — это эмблема Златоустовского инструментального комбината имени Ленина, того самого, где для бойцов Уральского добровольческого танкового корпуса были сделаны «чёрные ножи» в годы войны. А имя это, как пишет заведующий отделом Златоустовского музея Юрий Окунцов, предприятие получило в 1938 году, тогда же появилось и новое клеймо, так что вопрос о дате изготовления остается открытым. Когда-то все эти машины стояли в «Петровском дворике» за сохранённой стеной токарного цеха механической фабрики, но после того, как здание было реконструировано для выставочного центра Музея архитектуры и дизайна Уральской государственной архитектурной академии, машины были перемещены на новое место, в юго-восточную часть сквера.

История, вышедшая в Екатеринбурге — более чем нехарактерная! Металлургию XVIII века можно увидеть в Невьянске, металлургию эпохи расцвета «горного царства» в 1-й половине XIX века — в Сысерти, Староуткинске или Златоусте, металлургию эпохи промышленного роста рубежа XIX–XX веков — в Нижней Салде, Серове или Лысьве, а за видами советских металлургических гигантов надо ехать в Магнитогорск и Нижний Тагил. То, что задумали отцы города в конце XIX века, довёл до завершения горсовет конца XX века, превратив опустелые фабричные корпуса в пространство культуры. Получается, уникален в Историческом сквере не сам завод, а тот факт, что здесь заводская брутальность оказалась превращена в культурность. Завод-музей, завод-памятник — такое есть и в других местах, а вот завод-сквер — это на Урале редкость.

А промышленные мускулы города нам придется поискать в другом месте.

Константин Бугров, доктор исторических наук

В тексте использованы научные результаты, полученные в рамках исследовательского проекта «Индустриальная идентичность территорий России: уральские региональные сообщества и дискурс об Урале в культуре XVIII — XX вв.» (руководитель — К. Бугров), поддержанного Российским научным фондом.





Читайте нас в TelegramFacebook, ВКонтакте и Twitter.
Уралнаш в городской ленте Вконтакте